Банальная история - Страница 106

106

— И секретная?

— Нет.

— Тогда о чем речь? Я тоже хочу послушать и принять живейшее участие в столь «важном» разговоре, — Сергей прислонился плечом к стене и сложил руки на груди, всем видом показывая, что уходить не собирается. Я улыбнулась, любуясь его решительной позой и каменным лицом с отмороженным взглядом, который он мастерски изображал, пугая потенциальных соперников, недругов и прочие не приглянувшиеся ему личности. В такие моменты он напоминал мне самую безобидную австралийскую ящерицу-плащеносца, которая в минуты опасности раскрывает огромную складку вокруг головы и становится страшной. А еще она умеет шипеть и показывать язык. Первое Сергей умеет, а вот второе…Может, стоит обучить для полноты сходства картины?

Андрей хохотнул:

— Серый, пошли ко мне охранником? Я тебе за один только вид, как роте, платить буду.

Сергей подумал и… рассмеялся в ответ, расслабился:

— Подумаю, — прогудел со смущенной улыбкой. — Так о чем речь-то?

— Об Олеге, — пояснила я.

— Апс! И конкретно?

— Аня свидетельства о браке найти не может, чтобы развестись. Я ей помощь предложил, — пояснил Андрей.

— Соглашайся, не раздумывая, — тут же кивнул мне Сергей, заинтересовавшись. — Как думаешь, Андрюха, дней за десять реально их развести?

— Вполне. Если, конечно, свидетельство найдем, а нет, придется восстанавливать. В этом случае дней пятнадцать потратим.

— Так, мне пойти? Вы, я смотрю, уже без меня не плохо общаетесь, — немного обиделась я. — И развод, по-моему, только вас волнует, а меня, многоуважаемый Андрей Дмитриевич, другой вопрос интересовал. Напомнить?

— Ладно, Анюта, чего ты? — влез с примирением Сережа. И хотел обнять, но не успел, Андрей обхватил мои плечи и в насмешливом тоне заявил:

— Не менее многоуважаемая Анна Дмитриевна, охотно удовлетворю ваше любопытство: господин Кустовский, будучи с детства невменяемым, решился на акт вандализма в связи с ярко выраженной патологией во всех составных личности и некоторых аспектах анатомического строения, в частности, головного мозга, коего у него и так немного. Мазохист по натуре, сей дивный элемент мужественно лишил себя потомства, но перед тем, подстраховался, и все ж спарился с одной непритязательной мадам весьма забитой наружности. Плод сей страсти незамедлительно пустил корни в материнском лоне. Многострадальный папаша, подумав и сообразив, наконец, что приступ мазохизма, коему он предался в пылу заворота всех мозговых извилин, чреват огромными последствиями, воспылал привязанностью и любовью к еще не родившемуся, но уже ясно, что единственному отпрыску, и рванул в объятья Гульчаты, дабы взрастить посеянное семя. На сим столь грустная история заканчивается, ибо продолжение ее меня лично не интересует, как задействованные в рассказе персонажи.

Сергей хохотнул, я хмыкнула и качнула головой:

— Все-таки тебе нужно было идти в театральный…

— Представлений и актерских тренингов мне хватает и в адвокатуре, — заверил Андрюша.

— Кто б сомневался! — расплылся в улыбке Сергей.

— Ну-с, милая леди, я удовлетворил ваш интерес? — заглянул мне в лицо брат.

— Отчасти.

— Может, перенесем стол на кухню? Родителей выгоним и продолжим активную дискуссию? — спросил Алеша, заглянув на кухню. Мы дружно встрепенулись и, похватав кто что успеет, двинулись в комнату, где мама уже закипала от недовольства, готовя обличительные тирады, а папа загрустил и, вздыхая, лениво жевал грушу.

— Чудесный был день рождения, на удивление, — заметила я со вздохом сожаления. Все хорошее отчего-то быстро заканчивается, а плохое длится бесконечно.

Сергей лишь кивнул. Он лежал рядом и пытался разглядеть что-то одному ему ведомое в моей руке, выставленной в темноту потолка. Ночь уже плотно окутала и наш дом, и город, и давила сном граждан и гражданок, а мы не спали. Нам было уютно и приятно лежать вместе просто так в постели и шептаться в темноте, перебирая прошедшие моменты, фантазируя о грядущем.

— У тебя кожа светиться, — наконец, выдал Сережа и прижал мою ладонь к своей груди.

— Я лампочка, — рассмеялась я.

— Обогреватель, — хохотнул Сергей и посерьезнел, развернулся ко мне. — Анюта, у тебя точно все в порядке? Может, опять в клинику ляжешь?

— Зачем? — неподдельно удивилась я. — Чувствую себя прекрасно. Беспокоиться не о чем.

— Да? Ты — хитрюшка.

— А это ты к чему?

— К тому, что так и не оповестила родственников о нас. А обещала, между прочим, вот и верь вам, Евиным потомкам.

— Сережа, мы не последний день живем, скажем еще. А сегодня не хотелось. Мама была на удивление мила, зачем ее раздражать и толкать на резкость? Да и папу волновать не стоило. Услышать такое в день рождения! Ты сам понимаешь, к чему бы наше заявление привело: мама в крик, папа хватается за сердце, глаза Андрея наливаются кровью, Алеша начинает контрнаступление. Оно надо?

— Да-а…а зачем тогда обещала?

— Чтоб отстал, — рассмеялась я.

— Вот она любовь женская! — заблажил Сергей и полез целоваться.

На работу мы дружно проспали и заметались по квартире, собираясь в путь. Выкатились, смеясь, на улицу и загрузились в Сережину машину. Он дал по газам, а я раскрыла пачку чипсов:

— Позавтракаем, милый?

И оба засмеялись.

Симаков, конечно, был не в восторге от моего опоздания, но за много лет привык, и оттого лишь смешно дулся да пытался изобразить строгость на лице. В итоге загрузил работой и успокоился. К обеду опять пребывал в самом радушно-лучезарном настроении и милостиво отпустил меня на обед и далее куда захочется. И видимо опомнившись, уже мне в спину кинул грозно:

106