Банальная история - Страница 91

— Ладно, ладно, тихо, ты главное успокойся. Я ведь не отказываюсь. Только условие — поедешь со мной. Одну я тебя не отпущу.

— Я буду только рада, — всхлипнула я, с благодарностью посмотрев на подругу. С ней мне не так страшно, с ней я смогу держать себя в руках и не натворить глупостей.

— Вот и хорошо, — подала мне чистую салфетку Оля, с сочувствием заглядывая в лицо. — Ты главное успокойся. Сейчас придешь в себя, чай попьем и поедем. Правда, хочешь знать мое мнение — затея эта пустая изначально. Раз он до такой степени свин, что бросил тебя в больнице и не нашел храбрости правду в глаза сказать, да еще и прикрылся тобой, как щитом, выставив перед всеми хищницей. Потерпевший нашелся! Короче, я б не объясняться поехала, а пристрелить.

— Ты очень похожа на Сережу. Вы даже рассуждаете одинаково, — грустно заметила я, пряча виноватый взгляд. Пред ней я тоже грешна. И она уйдет из моей жизни, чувствуя то же, что чувствую сейчас я, когда узнает о наших с Сергеем отношениях…Но ведь не узнает?

Я верну Олега. Должна. Сломаю себя, заставлю забыть ту боль и обиду, что он мне причинил. Ради ребенка, ради его будущего я смогу. Олег хотел ребенка — он его получил! И будет воспитывать! Не просто вернется ко мне, а приползет! А мадам придется пододвинуться.

— Так где, говоришь, Олежик живет? — процедила я, недобро прищурившись.

— Сафакулово. Центральная, 26.

— А квартира?

— А нет квартиры. Поселок это. Частный сектор, свой дом. Мазанка имени Тараса Бульбы.

— Шутишь? — не поверила я.

— Не-а, — ухмыльнулась Оля. — Сама не поверила. Мини-анекдот просто — Кустовский, съехавший из города от молодой красивой жены в пригородный поселок к какой-то деревенской курице. Не иначе любовь не земная обнаружилась…Когда едем?

— Сейчас, — постановила я. — Знаешь, где это?

— Примерно. Но найти не проблема. Есть атласы автомобильных дорог и язык есть — спросим.

Глава 7 Виновен?

Я гнала по трассе, почти не слушая Ольгу, почти не видя дороги. Попался бы автоинспектор, меня бы ловили с мигалками и конвоировали до КПЗ. Но на трассе, на мою удачу, было затишье.

— Может, сбавишь скорость? — неуверенно попросила Оля, вжавшись в сиденье. И смолкла, понимая, что сейчас ей до меня не достучаться. И подозреваю, принялась истово молиться, чтобы мы благополучно добрались до пункта назначения, не покалечив ни себя, ни других.

Указатель «Сафакулово» я не заметила. Если б не Оля, пролетела мимо и никогда бы не нашла заснеженную деревеньку посреди полей и мелких островков леса. Чем ближе мы подъезжали к деревне, тем сильней меня охватывало волнение и уже буквально била нервная дрожь так, что руки еле держали руль.

— Стоп, Ань, вот он, двадцать шестой дом. Улица здесь одна, так что точно — центральная, — заметила Ольга.

Я резко тормознула и замерла, боясь смотреть по сторонам. Мое сердце билось в припадке тахикардии где-то в районе макушки.

— Говорила, выпей успокоительного! — процедила подруга, недовольно качнув головой. — Как обратно поедем, ума не приложу. Страшно с тобой, того и гляди, к пращурам прямиком в рай въедем. Гонщица, блин! Меня теперь саму валерьянкой впору отпаивать, — открыла дверцу, переводя дыхание. — Ой, Аня, на фига мы это затеяли? Лучше б братовьям отзвонилась, с ними бы и ехала. Чует мое сердце, обратно пешеходный марш-бросок устроим. Старая я уже для таких приключений.

Я покосилась на нее и глубоко вздохнула, встретившись с ее испуганным взглядом. С минуту мы молча рассматривали друг друга и истерично хохотнули, умиляясь отваге своих характеров и бледнолицему виду, одному на двоих.

— Боишься? — шепотом спросила Оля.

— Нет, трушу. Немного, — ответила я и посмотрела вокруг, выискивая дом N 26.

Наполовину заметенный домик без окон, с вылущенными ветрами, дождями и морозами деревянными воротами, которые, по моему глубокому убеждению, стояли на одном энтузиазме, и оказался нашей конечной точкой. Цифра 26 красовалась на его стене, нарисованная кем-то в пылу творчества красной краской.

Я зажмурилась, уверенная, что это все мне лишь блазнится. Не может мой капризный изнеженный супруг переехать сюда по собственной воле и жить без принуждения. Наверняка его сюда отконвоировали и держат под замком, с усиленной охраной. Я открыла глаза — дом на месте и ничуть не изменился, не похорошел и не обрел более пристойный и подобающий людскому жилищу вид.

— Оль, у меня галлюцинации? — спросила тихо.

— Не-а, — качнула та головой, хохотнув.

— Может тебе не правильно адрес сказали?

— Не-а.

— Ты хочешь сказать, что Олег живет здесь? — ткнула я пальцем в сторону убогого сооружения.

— Ага, — кивнула та с видом идиотки. И судя по ее лицу, пребывала не в меньшем шоке, чем я. — Н-да-а-а, бог с ним, с телевизором и посудомоечной машиной, да, Ань?

— Точно, — согласилась я и открыла дверцу, решительно вылезла и…затопталась рядом, ежась не столько от холода, сколько от предчувствия неприятной сцены.

— Может, обратно, той же дорогой, но в медленном темпе? Ну, их, Ань, в деревнях с тактичностью, прямо скажу, никак. Погонят какой-нибудь запчастью от свеклоуборочной машины, — несмело заметила подруга, встав рядом со мной.

— Нет, второй раз я сюда не поеду, а с Олегом поговорить надо. Что ему здесь? А может, и спасать придется.

— Ага, приворожила его доярка Глафира Охряповна Череззабороногузадирихина…

— Несмешно, — одернула я ее и, подрагивая от волнения, пошагала к воротам. Стукнула по растрескавшемуся от старости дереву железкой, висящей на веревке, и застыла в ожидании, унимая расшалившееся сердце, придумывая краткий, но внушительный текст речи, выслушав которую, Олег тут же сядет в машину и поедет со мной домой. Вот только правильных, нужных и оптимально подходящих слов, не находилось. Я была готова расплакаться от бессилия, по-простому, без патетики, призвать его к долгу мужа и отца.